back...Почётный крест немецкой матери
Вид ребенка, жестоко убитого немецкими оккупантами или смерть в газовой камере – это трагическая судьба, ожидавшая многих польских матерей во время Второй мировой войны. Совершенно иной была действительность в Третьем Рейхе, где немецкие матери получали от Адольфа Гитлера Почётный Крест Немецкой Матери (нем. Ehrenkreuz der Deutschen Mutter) за многочисленное потомство.
Благодаря доброжелательности г-на Франца Тиля, внука Анны Мюльбауэр, награждённой Почетным крестом немецкой матери, Музей обогатил свою коллекцию Почётным золотым крестом немецкой матери. Это была заслуга, которой Адольф Гитлер награждал германских женщин за наличие многочисленного потомства. Вручение премий за сохранение т.н. господствующей расы было частью плана создания великого Рейха, который должен был состоять из «чисто расовых арийцев». Гражданская награда в честь немецких матерей была основана 16 декабря 1938 года. Первые заслуги были вручены 21 мая 1939 года.
– Адольф Гитлер решил, что не все матери достойны этой награды. Первоначально дисквалифицировались женщины неарийского происхождения, физически и интеллектуально неполноценные. Почётным крестом немецкой матери также не награждали женщин, родивших мертвых детей, или чье потомство умерло в детстве –объясняет д-р Иренеуш Пётр Май, директор Музея польских детей – жертв тоталитаризма.
Немка, положительно прошедшая проверку, получала бронзовый, серебряный или золотой крест вместе с сертификатом, медалью и лентой. Кроме того, награждённая женщина имела право на первоочередное разрешение дел в офисах и приоритет в общественном транспорте.
– Бронзовую награду можно было получить за рождение не менее четырех детей. Серебряной медалью награждали матерей шести-семи детей, а для получения золотой награды необходимо было иметь не менее восьми детей, – рассказывает специалист по музейным коллекциям Анна Дудек.
Совершенно иная ситуация имела место в оккупированной Польше. В сентябре 1939 года жизнь миллионов поляков резко изменилась. Женщины и мужчины были вынуждены бороться за выживание под вражеским ярмом. Покинутые на произвол судьбы женщины подвергались постоянным притеснениям и нападениям со стороны оккупантов.
«Полиция под разными предлогами приходила в дом, проводили обыски, расспрашивали о моем муже и детях (…). Я отказывалась подписать Volkslist, что разъярило немцев, а потом они угрожали, что мне это не сойдет с рук. Детей в школе тоже преследовали, как детей польских свиней или польских бандитов»,– вспоминала Моника Хжановская, мать Гелены Мазур (урожденная как Хжановская) – маленькой узницы немецкого концлагеря для польских детей на ул. Пшемыслова в Лодзи.
Многие польские женщины были отправлены в концлагеря и на принудительные работы в Третий Рейх. Некоторые из них были беременны, но женщины, рожавшие в лагерях, не могли насладиться рождением своих детей. Детей у них сразу же отбирали и жестоко убивали на глазах испуганных матерей. Небольшой процент новорожденных предназначался для германизации.
Трагическая судьба ждала и старших детей, которые после ареста или убийства родителей оставались без присмотра. Некоторые из них попали на германизацию в Третий Рейх, откуда уже не вернулись на родину. Остальные были заперты в лагерях на территории Польши или отправлены на принудительные работы в глубь Германии.
Одним из мест отправления детей был немецкий концлагерь для польских детей по ул. Пшемыслова в Лодзи. Немецкая машина террора против несовершеннолетних поляков была беспощадна. Сначала детей лишали родителей, а затем арестовывали в лагере, напр. за "бродяжничество", торговлю продуктами питания, контрабанду или – как в случае Юрка Рутковского – в результате фальшивого обвинения.
«(...) Трагическая осень 1943 года – 3 октября – это день, когда открывается самая трагическая страница моей жизни – период страданий и отчаяния, оставивший глубокое потрясение в дальнейшей жизни молодой тогда 31-летней матери 9-летнего ребенка, жестоко убитого в лагере для несовершеннолетних в Лодзи (…). Я с нетерпением жду перед входом в лагерь прибытия моего сына. Затем через открытые ворота я вижу двух ребят, которые подходят и ведут друг друга за руки. Вижу, один из них ведёт более слабого, но ни в одном из них не узнаю сына. Они медленно проходят через вход и подходят ко мне. Вдруг один из мальчиков, такой истощенный скелетик, подошёл ко мне и слабым голоском, в котором я почувствовала радость, произнес «мамочка», и тогда я узнала в нём своего сына. Увидев сына, я испытала такой сильный шок, что не смогла произнести ни слова – потеряла сознание»,– читаем в воспоминаниях Галины Рутковской, матери Юрка Рутковского, - бывшего узника лагеря на Пшемысловой.